Замок Россия - Страница 48

Ассортимент магазина много дал нашим людям в плане организации будущего бытия, а заодно промыл мозги составителям заявок. Прежде всего в плане понимания, что же нужно селянину на самом деле. Это мы только учимся выбирать правильно. Снабженцы же и потомственные продавцы подобных торговых точек поколениями отрабатывали рациональность поставок — на прилавках преимущественно самое нужное. Иное бабушки не купят. В бывшем моем поселке ассортимент несколько другой. Не та широта местности. Здесь, например, практически не было сколько-то действительно теплых вещей, не говоря уже о чисто зимних.

Для начала хозяйственники выяснили, что имеющийся склад для таких объемов не подходит, схватились за метлы дворников и пошли шерстить подвал. Сельхозинвентарь внушал и наталкивал. В частности, обнаружились дымокуры — сам я назначения таких предметов не определил бы. Значит, где-то неподалеку есть дикие или домашние пчелы — нашлепка в виде магазина упала на рельеф в данном месте не случайно. Допустить, что к нам занесет какой-нибудь магазинчик из гренландского Туле или нашей Хатанги, конечно, можно, но это слишком смелая фантазия. Нет, Смотрящие старались выдерживать соответствия.

Продовольственный сектор скрупулезно выпотрошенных прилавков чрезвычайно возбудил Эльвиру Иннокентьевну — нашу заведующую пищеблоком — до такой степени, что женщине пришлось оказывать медицинскую помощь. Справились медики быстро — вскоре ее полная фигура вновь мелькала среди грузчиков. Что характерно, промышленные холодильники, как мне сказали, остались до поры в здании. Они были девственно чисты — заморозки в виде биологической бомбы нам не подложили. Готовый подовый, формованный хлеб и булочки зачерствели в камень.

— Переработаем, — оптимистично заявила Эльвира Иннокентьевна, — еще и не такой перерабатывали.

«А какой же?» — подумалось мне, но не спросил: не стоит нарываться.

По спиртному принять решение оказалось непросто. Даже ко мне нельзя — разведут меня мужики, ох, разведут. Медикам? Ну-ну. Никто так не пьет, как медики, и не курит, как педагоги, это даже дети знают. Позвал Лагутину.

— Елена, принимай-ка все в свою кладовку, на тебя одна надежда.

Теперь мы имеем приличное количество мясных и много копеечных рыбных консервов — понятно, почему последние здесь: святой закусон, — много недорогих и легких кондитерских изделий — конфет, карамели, печений, пряников, сушек. Есть мука и крупы, последних очень много. Батюшки, а макаронных-то сколько! Одних спагетти ящиков десять. Масло растительное — в чудесном, радующем количестве. Сахар во всех видах, включая уже и забытый комковой. Сиропы! Дрожжи сухие и специи, в том числе самые экзотические, сода, уксус… Горчица сухая есть! Напрочь забыл бы про нее. В избытке стандартной «ларьковой» продукции — тут тебе и сникерсы, и чупсы, и шоколадные яйца, по которым дети с ума сходят. Сигарет вполне хватит, на первое время. Из молочной продукции — лишь убитое химией «вечное» молоко в тетрапакетах и сыры. Последних немало, кстати, даже тертый пармезан есть. Соки, газировки. Интересно, насколько оно все пропавшее? Или…

— Подождите-ка, секундочку, — остановил я начальницу, старающуюся максимально быстро снижать энтропию пополняемого грузовиком навала возле столовой, откуда грузы расходились по разным складам, — Эльвира! Алло! Посмотрите на меня. Да не волнуйтесь вы так, без вас не заскладируют.

— Да-да… — А глаза там, на штабелях и картонных горках.

— Да слушайте же! Даю вам очень персональное и очень важное задание. По приемке составьте и предоставьте мне лично точнейшую сводку по всем товарам, как мы и оговаривали, но еще там же укажите точную дату производства согласно этикеткам. Это поручите кому-нибудь отдельно и особо. Вы поняли меня? Точно поняли?

Может, получится узнать дату начала катавасии? Это для нас первый наш день здесь и был «день 0». А для других? Сколько длится заброс?

Одежда на стояках висела… колхозная во всех смыслах.

Молодежь нашего анклава будет обязана обрадоваться майкам с надписями «Абибос», «Рок», халтурным символам зимней олимпиады — изделиям страшным эстетически, но крепким, носким и недорогим, что, впрочем, уже не суть важно. Имелись ужасные на вид и цвет, похоже, еще советские, плащи и дождевики — позорной сборки, но сделанные из отличного ноского материала, которого сейчас и не найдешь. Одежда в основном подобрана для женщин, много белья, чулочно-носочного. Мужской ассортимент составляли в большинстве брезентовые камуфляжные и защитного цвета костюмы, «резинки» для рыбаков и тельняшки всех вариаций окраса полос. Порадовали советские же солдатские плащ-палатки, двенадцать единиц — судя по всему, их покупали редко, предпочитали привозить с дембеля.

В целом подход к ассортименту не изменился со времен появления в денежных российских деревнях, в основном на Урале и в Сибири, так называемых «французских лавок», где начали продавать, кроме продовольствия, еще и галантерею, посуду и прочую полезную мелочь. Французскими лавками в старые времена называли небольшие магазины товаров широкого ассортимента, большей частью импортных, кроме того, в них можно впервые было купить готовое платье, а не заказывать у портных либо шить самому. Основной соблазн таких поселковых лавок — «эксклюзив», небольшое количество «дорогих» кофточек и юбок для местных модниц.

Тапки, как же вы нам нужны! Обуви несоизмеримо больше, чем одежды, что радует особо. От шлепок до сапог, резиновых и кожаных. Разница объяснима: сельские женщины и сами себе да домочадцам горазды пригожий халатик или труселя пошить. А вот обувь никто тебе не стачает, за редчайшим ныне исключением тех везучих сел, где еще есть сапожник.