Замок Россия - Страница 97

— Шам, фотик не забудь!

Шамиль ничего не забывает — в руках уже по инструменту: он и в бинокль успевает смотреть.

— Начинают! Вниз пошли.

Стадо пришло в движение. Над степью нарастает рокот, переходящий в гул. Считаем…

— Семь?

— Так.

Семь здоровенных «орлов». Четыре черно-коричневые птицы, имитируя атаку, пугают с боков, выжимая стадо вперед. Одна подвисает в стороне, потом совершает длинный разворот и на малой высоте заходит сбоку в психической атаке, наперерез выстраивающейся колонне набирающих скорость бизонов. Хвост колонны сбивается — завал! Но крупные тела животных почти мгновенно поднимаются на ноги и с удвоенной скоростью начинают догонять основное стадо.

— Шам, атака!

Две птицы почти синхронно пикируют и бьют в самый хвост отставшей группы. Не видно, зараза! Хвост стада постепенно втягивается в основную массу. Тем временем остальные члены хищной стаи собираются к точке успешного завершения охоты и, плавно притормаживая огромными крыльями, с пробежкой садятся рядом.

— Вот это да! — поворачивается ко мне Монгол, в глазах которого блестит гордая память всех кочевых тюркитских племен, память былых соколиных охот.

Но на этом дело не закончилось.

Стадо остановилось.

И тут из темной массы реликтовых копытных отделилась большая группа матерых самцов, решивших разобраться с налетчиками: ударный отряд, цвет племени. Почти строгое каре разом ударило в землю, дрогнуло и страшным тараном освирепевших бойцовских самцов понеслось к пернатым убийцам. Те разумно не стали дожидаться заведомо проигрышной сечи. Взлетели «орлы» не сразу — сначала снялись трое, потом еще одна пара поднялась в воздух и направилась в сторону мчавшегося отряда, старательно пытаясь его напугать, — бесполезно! Самцы уже в боевом запале! Черт, вот бы поближе, плохо видно, даже в бинокль.

Последние два «кондора», похоже, самых крупных, торопливо повозились, тоже поднялись и тяжело пошли в степь с добычей. Под двумя крылатыми монстрами висели обвисшие кляксы — части или целые туши убитых птицами или задавленных в паническом бегстве животных. «Телята, наверное», — подумалось мне.

С ума сойти и взад не зайти!

Вот тебе и романтика степей, скачи тут на быстрой каурой лошадке, храбрый воин с развевающимся красным плащом за спиной… Как примитивная движущаяся мишень. Не, брат, из «винта» их не возьмешь, тут пулемет нужен! Ох, и хорошо, что мы не ленимся ДПМ с собой на берег таскать. Хотя вступать в бой с такими птицами, даже если и с двумя пулеметами, мне что-то категорически не хотелось.

Мать-перемать… Накаркал профессор, сбылась мечта криптозоолога.

— Снял? Все снял?

— Снял… Не знаю, что там по качеству получится, руки тряслись, — признался Монгол, откидываясь назад.

— И я вроде бы кадр держал все время. Еле кнопку отпустил.

Я тоже лег на спину, вытянул руки вверх, поболтал ими немного, сгоняя онемение. Нежно погладил «дегтяря», стоящего рядом. «Ты ж, мальчик, того, не подведи нас, вишь, что за хрень тут летает». По рации сообщили Коломийцеву о завершении наблюдения: пора отходить.

Пока Шамиль раскачивал лом, вытаскивая его из грунта, пока отдавали конец и отходили, я уже связался с Эфиром. Рассказал Юрке подробно про пташек, все под запись, с пометкой «молния». Это вам не медведь-одиночка — это хищная небесная стая. И их становится все больше. При другом наборе фактов и догадок я бы панику не поднимал. Ну большие. Ну умные, опытные, работают стаей. Чего тут нового? На Земле-2 и зайцы большие, не заиграешься — местный косой вмиг палец оттяпает. Волки еще умнее, на удивление быстро поняли, что такое ружье, достаточно ствол поднять — отходит. А уж размер… Сидели как-то с Кастетом на взгорочке, отдыхали, а по большущей поляне дальним концом семейство волчье идет, нас пока не видят. Костя тихо кашлянул в кулак, но вожак услышал — на таком-то расстоянии! — и резко повернулся к нам. Именно повернулся, да сразу всем телом: шея не вертится, неудобно ему шеей вертеть, такой позвоночник волчара себе отрастил — как камазовский кардан. Меньший и не выдержит динамики прыжка при таком весе: волк головой бьет.

В общем, сложив все вместе, картину получаешь тревожную.

Число птиц растет, стада разведаны. Хотя что-то тут не так. Со сбившимися бизонами никакая стая не совладает, эти рогачи тоже жить хотят, быстро найдут верную тактику.

— Думаешь, «облетчики»? — Запыхавшийся Шамиль зашел в рубку.

«Облетчиками» отслуживший срочную в авиаполку Монгол называет одиноких чаек, следящих за всеми нашими действиями во время плавания. Чайки тут тоже будь здоров. На Ангаре, помню, наблюдал: сидит чайка на выброшенном плавающем налиме и безрезультатно долбит клювом толстую шкуру, потом плюет и сидит неподвижно, ждет, когда рыбину прибьет к берегу. А тут ждать не будет: таким клювом сковородки можно пробивать. Стоит причалить — как черт из табакерки появляется «облетчик», проверяет, не начнем ли мы таскать из Волги лососку или жирных нельм? Если начинаем возиться с рыбой, тем более потрошить, «облетчик» улетает и вскоре возвращается в сопровождении голодных сородичей — откуда только берутся. Чаек, кстати, тоже становится все больше: море близко. У Замка их видно редко — там все больше вороны летают.

«Облетчик»? Да, я так думаю. Думаю, что основная масса птиц уже где-то на подлете. И слова Гольдбрейха вполне могут стать вещими. Пока что все сходится.

— Нужно бы наладить наблюдение с воздуха, — выслушав наш рассказ, резюмировал Коломийцев.